Мы с мaмой в детстве ходили навещать одну слепую старушку. Тогда врачи навещали пaциентов на дому — это было нормально. Мама была хирургом-офтальмологом. Она спасала глаз старушке — остатки зрения.
И по выхoдным иногда заходила к своей пациентке; ну, и меня брала с собой. И ещё брала с собой разное угощение. Тогда продуктов было мало; конфеты, котлеты, кусочек колбасы, сыр, масло, печенье — все простое, все тогда так жили. Кроме старушки — она совсем бедная была. С мизерной пенсией — у неё не было трудового стажа.
Она была из «бывших»; из дворян. Совсем хрупкая, как стеклянная; почти прозрачная слепая старушка. Она жила вместе с родственниками; но отдельно питалась. Я не понимала в детстве всех этих сложных отношений. Но прекрасно понимала, что про нас говорят. Про меня, про маму и про продукты, которая мама выкладывала на кухне — там в углу стоял крошечный старушкин холодильник «Юрюзань», — я умела читать уже.
Мама выкладывала молоко в бутылке; и тетя в халате громким шепотом сообщала лысому дяде: «молоко притащили. Наверное, прокисло, вот и принесли!». Мама выкладывала курицу; и тетя комментировала: «курицу принесли. Тухлую. Сами есть не стали и принесли!». А про шоколадные конфетки сообщалось, что у врачей шкафы ломятся от конфет. Вот они заплесневелые конфеты и раздают. Взяточники. И про лекарства тоже комментировали так: это краденые лекарства. Украли и принесли. Или бесполезные; которые не помогают. Ненужные…
И моя красивая мама, острая на язык, ничего на этот ядовитый шепот не отвечала. Молчала спокойно. И просила старушку сесть ближе к свету, закапывала ей лекарство и только с ней разговаривала. И кивала, давала рекомендации, советовала… Словно родственников не было. И ещё иногда приносила святую воду — мама у меня верующая была. И родственники злобно шептали, что такому человеку нельзя быть советским врачом. Про воду они почему-то боялись плохое говорить…
Я ещё маленькой запомнила, как ненавистно иным чужое добро. Как оно злит и заставляет бесноваться. Как злые хотят обесценить все, что мы даём и чем делимся. А когда не получается — хотят обесценить нас. Старушку было очень жалко; очень. А по маме я очень тоскую — ее два года нет на свете. Но она меня многому научила. Правильно реагировать на злой шёпот — иногда никак не реагировать. Просто делать своё дело. А Бог всех рассудит, как тихо говорила старушка. Все там будем.
Но пока мы здесь — лучше печеньем угощать, чем изнывать от злости и ругать чужое добро…
Анна Валентиновна Кирьянова
💚 С заботой о Вас, [club50106785|Психология | Эзотерика | Йога]
4 comments
Marusya Ivanova
30.09.2019 at 17:34
Я всегда считала себя добрым человеком, пока меня сильно не обидели, с тех пор я не могу избавиться от негатива к этому человеку, а человек этот родной и сейчас болеет, я конечно помогаю, но чувство обиды и гнева не прошло …
Vera Bogdanova
30.09.2019 at 17:35
За душу берет
Alexander Nikitin
30.09.2019 at 17:39
Люди рожждаются в деструктивных семьях, люди же в них и умирают.
Семейный или по другому родственный эгрегор так просто тебя не отпустит. Мало выйти из него, так нужно еще и себя изменить и создать новый.
Все изменения в рамках того семейного эгрегора в котором ты находишься маловероят, тебя будут душить и давить, ставить на место.
Лучший вариант это дистанцироваться на несколько лет. Меняться и быть нерушимым. Но скорее всего тебя уже обратно не пустят. Правдо оно и не надо будет.
Вы будете ощущаться как чужие.
И это хорошо. Это правильно.
Лучше быть одному, чем….
А чтобы не быть одному нужно меняться и создавать новые более потрясающие направленные на благо и развитие семейные системы, чем та из которой ты вышел и в которой родился.
#A_T_G
Знание и сила
Elena Koltakova
30.09.2019 at 18:46
👏👏👏👏👏😍😍😍😍😍😍😍😍😍😍
Бог рассудит!
По милости нашей и нам будет милость!🙏🔥